ак живут челябинские староверы-поморцы
Осень на Южном Урале переменчива: ночью температура минусовая, а к вечеру теплеет, и снег, тая, превращает округу поселка Урицкого на окраине Челябинска в грязь. По этой грязи проложена дорога к недавно построенному храму во имя Святой Троицы Поморской общины старообрядцев-беспоповцев.
Храм скорее напоминает обычный дом в частном секторе: два этажа газобетонных блоков, труба, ливневка, пластиковые окна. Перед ним стоит деревянная изба с закрытыми ставнями — это бывший дом прихожанки Агафьи Клюкиной, в котором старообрядцы собирались с 1940-х. Новое здание, построенное в 2017 году, стало первым старообрядческим храмом, возведенным на Южном Урале за 100 лет. Деньги собирали всем миром. А чтобы выложить плитку на территории — всем миром собирали мусор.
— Мы с супругой жили в Ижевске и занимались раздельным сбором отходов, — настоятель общины Сергей Вахтомов встречает меня в молельной части храма. — Когда мы приехали в Челябинск, то увидели, что здесь нет ничего, кроме плохо работающего экотакси. Взялись и организовали первую точку раздельного сбора в парке на Молодогвардейцев. Потом занялись делами церкви: как раз шло строительство храма. Решили собрать пластик, чтобы сделать из него плитку. Подключились наши прихожане, тоже стали приносить пластик. В итоге собрали где-то 350 килограммов.
Еще 650 килограммов пластика старообрядцам предоставили экоактивисты из движения «Разделяйка». Мусор отвезли на завод. Плитку заводчане сделали бесплатно.
Новый храм и старый молельный дом. Фото: Александр Шестаков
У старообрядчества на Южном Урале исторически сильные позиции. И исторически они связаны с гонениями. После разгрома в середине XVIII века керженских скитов в Нижегородской области и последовавших репрессий в отношении беспоповцев из Выгорецкой обители староверы бежали за Уральский хребет, где их укрыли от преследований промышленники-горнозаводчики. Семьи Демидовых, Мясниковых, Осокиных, Масаловых кто скрытно, а кто и открыто симпатизировали старой вере. Они нанимали старообрядцев на работу, чем выводили их из-под удара: преследовать староверов на Урале власть не решалась — слишком важным считалось горнозаводское дело, слишком не нужны были ссоры с промышленниками.
А вот при Советах репрессии староверов коснулись. В 1930 году сотрудниками НКВД был разгромлен сунгульский скит под Вишневогорском. По воспоминаниям очевидцев, на скит напали ночью, часть жителей убили, а части отрезали руки. В 1937–1938 годах начались массовые репрессии: тысячи старообрядцев из-за религиозной принадлежности были обвинены в контрреволюционной деятельности и приговорены к заточению и расстрелам.
— У нас все практически были репрессированы в советское время. Потому что сама идея коммунизма — «все общее» — противоестественна для нас. Если мы с теми, кто Бога почитает иначе, за один стол не садимся, то как объединить хозяйства? — спрашивает Сергей Вахтомов. — В нашей общине почти у каждого в семье были раскулаченные и репрессированные.
— Моего деда, отца, его братьев и сестер, мою мать раскулачили за то, что они были работящими, — говорит Дмитрий Каргополов, невысокого роста дедушка с длинной бородой, подполковник танковых войск в отставке. — Они построили своими силами в селе Межборное дом в форме креста, были состоятельными, имели свои пашни — за это и раскулачили. А потом насильно вывезли в район Еманжелинска работать на шахты. Вывезли осенью в чистое поле. Отец соорудил какую-то печурку из пластов земли. Дрожали, грелись, один ребенок-грудничок умер. Так и жили 18 лет — с 1930 по 1948 год. Я родился в 1945-м там же, на шахтах. Нас переводили с одной шахты на другую. Мы жили в камышовых домиках. Плели камыши, потом глиной заполняли, штукатурили. При этом наши каторжные работы считались еще «слабым» наказанием в СССР.
Преследовать старообрядцев в Советском Союзе прекратили только с началом перестройки. После распада СССР представители многих конфессий предъявили государству претензии о возврате имущества. РПЦ в Челябинске вернула себе храм Александра Невского на Алом поле, иудеи получили назад синагогу. А вот южноуральским староверам возвращать оказалось нечего.
— Храм Святой Троицы на Уфимском тракте и молельная, которая находилась на месте современного памятника воинам-интернационалистам, были снесены в 1920 годы, — рассказывает Сергей Вахтомов. — Поэтому мы ничего не можем предъявить: ведь даже фундаменты не сохранились. Хотя исторические документы о принадлежности у нас есть. По сути, мы имеем право на возвращение, но из-за того, что у нас община малочисленна, нас нельзя использовать как электорат, как средство для формирования общественного мнения. К нам не приедет губернатор для красивой картинки.
Община старообрядцев-беспоповцев в Челябинске малочисленна лишь относительно масштабов самого города. Но вообще в ней — около 400 человек. Не имея храмов, земель и крупных спонсоров, старообрядцы называют своим главным активом людей: «Храм, который вы видите, воздвигнут силами людей. Мы даже свещи сами изготовляем», — говорит Сергей Вахтомов.
При этом активной миссионерской деятельности староверы не ведут. Наоборот — некоторых даже отговаривают креститься.
— У нас нет соревнования, мол, давайте мы в месяц двадцать человек покрестим. Чтобы принять крещение, надо, во-первых, понять, зачем тебе это. Во-вторых, ты должен перед крещением пройти оглашение: 40 дней надо быть в посте, молиться, соблюдать определенные правила. Когда человек берет на себя крещение, он берет на себя обещание работать над тем, чтобы хвалить Бога. А если человек нарушает это обещание, то, попадая в ад в статусе крещеного, он получает двойное наказание. В этой связи мы очень серьезно относимся к крещению. Некоторым даже не советуем креститься.
Нынешние староверы, отмечает Вахтомов, сильно отличаются от своих предков — реальность другая.
— Дедушка был репрессирован при Сталине, потом отсидел при Хрущеве за тунеядство: в Троицу не вышел работать. Теперь репрессий со стороны государства в отношении нас нет — говорит глава общины. — В бытовом вопросе наша жизнь тоже отличается. Я работаю на нескольких мирских работах. Бывает, что коллеги приглашают пообедать. Я прихожу со своей посудой, хотя должен вообще избегать общения. Часто мы в таких случаях просто стараемся не есть за одним столом.
Не очень-то ладятся у челябинской общины беспоповцев взаимоотношения с чиновниками. Дмитрий Каргаполов вспоминает приезд председателя комитета по взаимодействию с общественными организациями мэрии Челябинска Натальи Сурковой.
— Она пришла к нам, когда весь поселок затопило из-за проблем с водопроводом. Здесь четыре раза в год прорывы были. Только зашла и говорит: «Ой, какое убожество». Развернулась и убежала. Я подумал, может быть, ей душно. Выхожу, а она уже в машине сидит, уезжает.
Во время строительства храма старообрядцам понадобился грунт. Обратились к депутату Владиславу Макарову, ныне главе Советского района Челябинска.
— В итоге он нам привез какой-то строительный мусор. Этим все и закончилось. Не дай бог такой помощи, — говорит Каргаполов.
Зато в последнее время внимание на старообрядцев обратил Владимир Путин: в 2017 году он даже сам приехал к староверам, пусть и к московским. Глава государства впервые посетил старообрядцев со времен раскола.
— Почему у него к нам интерес? — задается вопросом Каргаполов. — Здесь политики нет. Путин, наверное, хочет разобраться, понять старообрядчество, ему это интересно. Но пока конкретного результата нет, всего лишь любопытство.
Автор: Александр Шестаков, г. Челябинск
Источник: novayagazeta.ru
