Это был не человек, а глыба!». Воспоминания о поморском наставнике Василии Сисоевиче Красикове
Прошло более 35 лет, как умер Василий Сисоевич Красиков, но о нем тепло вспоминает половина Витебска. В советское время старообрядческий поморский наставник Василий Красиков тайно окрестил сотни горожан. Именно к нему, а не в партком или профсоюз, спешили, когда случалась беда. В его жизни были и лагерь, и лишения, и просьбы детей отречься от наставничества.
Внук Василия Красикова — Андрей Сухарев, доцент кафедры истории и теории права юрфака Витебского госуниверситета — поделился с нами воспоминаниями о своем известном дедушке.
Василий Красиков с внуками. Слева направо: Сергей Мартынов стал главой белорусского МИД, Андрей Сухарев — преподавателем, Владимир Кириллов — машинистом тепловоза, Юрий Мартынов — работником оборонной сферы. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Василий Сисоевич Красиков (1890−1981) служил наставником в Витебске 33 года, до самой смерти. После войны, в 1948-м году он возглавил местную старообрядческую поморскую общину. На собрании возле Юрьевой горки, где его избрали в наставники, присутствовало около 500 человек. За Красикова проголосовали единогласно — настолько уважали его единоверцы.
«Это был не человек, а глыба! Василий Сисоевич глубоко верил в Бога и помогал людям найти к нему свою дорогу. Неслучайно на его памятнике выбиты слова: «Отец духовный», — Андрей Сухарев сам уже трижды дед, но про своего дедушку вспоминает с неизменным восхищением.
Василий Красиков с детства любил церковные книги и пение, в 13 лет стал причетчиком в храме. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
«Все мои предки были старообрядцами древлеправославной поморской церкви. Многие из них жили в деревне Жарцы в 15 км от Полоцка, а также в ближайших деревнях Смоляги и Городище. Здесь Красиковы поселились после того, как покинули новгородские земли и Поморье из-за гонений в связи с церковным расколом после реформы патриарха Никона в середине XVII века»,— рассказывает Андрей Сухарев.
Василий Красиков (справа) и его родной брат Парфений. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Первым в семейной родословной зафиксирован прапрадед Пахомий Красиков. Семьи, как правило, были многодетными. У одних родителей могло быть два сына Ивана — одинаковые имена детям давали, чтобы уменьшить подушный налог. Староверы не пили, не курили, поэтому почти все были долгожителями. Так, прапрадед Пахомий прожил 80 лет, прадед Сисой — 83 года, дед Василий — 91 год, а его сестра Марина — 105 лет.
Будущий наставник Василий женился на Анне Гусаковой из зажиточного старообрядческого рода. В приданое ей дали золотые украшения и шерстяные отрезы. На венчании отец Василия наделил молодых родовой иконой Николы Чудотворца.
«Она, слава Богу, сохранилась и продолжает охранять нашу семью», — с гордостью рассказывает Андрей Сухарев.
Андрей Сухарев. Фото: Игорь Матвеев
После свадьбы Василий и Анна построили в Смолягах просторный новый дом — на него ушло все приданое золото. Как и другие крестьяне, работали от зари до зари. Держали скот, но земли было мало. Однако время было неспокойное: коллективизация.
«Дедушка рассказывал, что первая и вторая волна раскулачивания его минули. Находились более зажиточные люди».
Но в 1929 году его вызвали в сельсовет: «Прости, Василий. Ты человек хороший, но больше, кроме тебя, раскулачивать некого». Дедушка сказал: «Какой же я кулак? Наемных работников у меня никогда не было». В ответ: «Зато у тебя есть дом».
Василия и Анну на 4 года отправили в ссылку, а три маленькие дочки это время скитались по чужим людям.
«Дедушка вспоминал, что сначала их везли в товарных вагонах, потом погрузили на баржу, которая шла по Амуру. В результате они оказались в 700 км от Хабаровска».
Василия Сисоевича определили на стройку. Он часто рассказывал один случай:
«Работаю на крыше. Мороз. Но от напряженного труда я скинул верхнюю одежду и пою псалмы. А внизу охранник мерзнет в тулупе и говорит: «Вот хренов поп! Его и мороз не берет».
Семья Красиковых. Слева направо вверху: дочери Анна, Евдокия. Внизу: Анна Купреевна, Надежда, Василий Сисоевич. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
В 1933-м Василий и Анна вернулись домой, разыскали дочерей. Но вскоре грянула новая беда — война: семью принудительно вывезли в Германию. Жили в лагере для трудовых невольников. В 1956 году Василий Красиков построил дом на улице Виноградовой, 45. Этот район возле Юрьевой горки в Витебске называют «Москалями» — тут издавна компактно жили староверы.
Дом Красиковых. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
«Домочадцев было пятеро: дедушка, бабушка, мать, отчим и я. У деда была отдельная небольшая комната, и он очень этим гордился. Василий Сисоевич много читал. Обычно на табурете лежал толстый фолиант, и он, наклонившись, делал карандашом пометки», — вспоминает Андрей Александрович.
Горожане знали, что наставник с Москалей никогда не отказывает в просьбах. Нередко в его дом стучали и ночью.
«Дедушка вставал и смело шел открывать дверь. До утра ждать не могли в связи с крайними ситуациями: убили дочь, погиб сын… Все вокруг закрыто, куда человеку идти, как не к наставнику? Гость делился горем и плакал. Дед иногда плакал вместе с ним. Бывало, беседа заканчивалась под утро. Человек уходил успокоенный».
В дом с красивыми резными наличниками приходили не только единоверцы, но и представители других вероисповеданий. Среди них были и те, кто хотел покреститься в старообрядчество. И Красиков шел им навстречу.
«Помощники дедушки, более ортодоксальные староверы, не допустили бы этого. А Василий Сисоевич говорил: «Почему нельзя покрестить еврея, если он хочет жениться на староверке?»
При Хрущеве человека, который крестился в церкви, уже не сажали в тюрьму, но он мог запросто потерять работу. Поэтому крестились тайно.
«К деду обращались многие, в том числе и начальство. Приезжали на черных «Волгах», крестили ребенка и быстро уезжали. Обряд крещения совершали в нашем доме или у дедушкиных помощников. Болезненным детям воду подогревали. Взрослых нередко крестили на озере. Сколько человек дед обратил в веру, сказать трудно. Очень много! Причем крестил он не только жителей Витебска, но окрестных районов. За ним приезжали и везли куда нужно».
Причт Витебской старообрядческой общины, 1956 год. В центре в нижнем ряду — Василий Красиков. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Внук на всю жизнь запомнил, как дед здоровался с людьми:
«При приветствии он обязательно снимал шапку, а затем следовал поклон головой. И не важно, кто стоял перед ним: пионер, пенсионер, начальник или пьяница. Выпивохам дедушка не отказывал в деньгах и успевал между делом прочитать микропроповедь: «Долг, Иван, можешь не отдавать. Но бросай пить, у тебя же дети!» А на проповедях в церкви дед всегда взвешивал свои слова — так как слушали не только верующие, но и «уши» из органов».
По воспоминаниям внука, несмотря на серьезную духовную ответственность, Василий Сисоевич не был педантом, любил жизнь, мог красиво пошутить.
«Даже в почтенном возрасте дед почти не болел. Хорошее здоровье у него было благодаря труду, воздержанности во всем, любви к людям».
На строительстве церкви. Василий Красиков — вверху. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Наставник несколько раз рассказывал родным о своем видении. Во сне ему однажды явилась Богородица и сказала: «Ты, Василий, служи, живи. А я, когда надо будет, тебя позову».
«Умер дедушка легко и красиво, как и мечтал. Произошло это 21 сентября — на праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Она призвала его, как и говорила во сне. В этот день он, как обычно, пришел из церкви — службы вел до последнего. Дома были дочери Евдокия и Надежда. Пообедал и лег отдохнуть. Через некоторое время одна из сестер говорит: «Мне кажется, отец не дышит».
Похоронен Василий Красиков на старообрядческом кладбище в районе Юрьевой горки.
Андрей Сухарев вырос в большой и дружной семье. Две его тетки — родные сестры матери Надежда и Анна, жили со своими семьями также на Москалях, недалеко от дедушкиного дома. Все праздники отмечали в складчину, в одном из трех жилищ.
1948 год. Евдокия Красикова (справа) с сестрой Анной на улице 2-я Пригородная, недалеко от Юрьевой горки. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
«На этих торжествах всегда присутствовали и мы — четыре двоюродных брата: Юрий, Сергей, Владимир и я. Дед любил всех внуков, играл с нами, в шутку боролся, дарил подарки. Например, в 1968 году иметь чешский мотоцикл «Ява» было почти несбыточной мечтой каждого юноши. Но у меня она сбылась — благодаря дедушке. Я тогда учился на третьем курсе политехнического техникума. Увидев пахнущий новой краской вишневый мотоцикл, я гладил его, нюхал и не мог поверить в случившееся чудо!»
Однако на детство и юность собеседника наложил отпечаток тот факт, что дед служил в церкви:
«В школе меня хотели поставить председателем пионерской дружины. Но директор сказал: «Нет. Дед — наставник». По этой же причине меня часто оскорбляли и пытались побить старшие парни. Иногда и взрослые проявляли недоброжелательность. По нашей улице ходил хромой угрюмый мужик. Как-то он бросил мне: «Ну что, еще живешь, попёнок?»
Андрей Сухарев (слева) с двоюродным братом Владимиром Кирилловым, 1956 год. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Когда мне было лет 12-13, приключился случай, который запомнился на всю жизнь. Однажды мое религиозное происхождение не понравилось взрослому судимому парню, он был весь в татуировках. Пришлось от него удирать. Спасли меня незнакомые ребята с Песковатиков, которые сидели на берегу Двины. Их вожак спросил: «В чем дело?» — «Я внук наставника и меня преследуют». — «Иди к костру». В это время подбежал преследователь. И говорит главарю: «Он — мой». «Нет», — четко ответил мой защитник. От костра поднялась вся команда и молча двинулась в сторону пришельца. Ему пришлось уйти. Эти ребята практически спасли мне жизнь.
Шли годы, с «опиумом для народа» уже боролись не так сильно, и выходцы из религиозных семей могли продвигаться даже по идеологическим ступенькам. После техникума Андрей Сухарев поступил в политехнический институт, позже перевелся в педагогический вуз. Работал учителем, секретарем комитета комсомола в училище № 59, возглавлял белорусский стройотряд на работах в Усть-Илимске, где тогда строили ГРЭС и крупные предприятия. После армии ему предлагали должность второго секретаря горкома комсомола. Но Андрей Александрович выбрал педагогику — уже более 40 лет работает в ВГУ имени Машерова.
Прекрасную карьеру сделал и еще один внук наставника — Сергей Мартынов (сын Анны, старшей дочери Василия Сисоевича). С 2003 по 2012 год он был министром иностранных дел Беларуси.
Слева направо: Сергей и Юрий Мартыновы. Фото: семейный архив Андрея Сухарева
Анна вышла замуж за подполковника Николая Мартынова. Семья жила в Германии, Армении, на Курильских островах. После выхода в отставку Мартынов построил дом в Витебске. Прошел всю войну артиллеристом, имел боевые награды.
Старший сын Мартыновых — Юрий, работал на оборонных предприятиях. А младший Сергей с золотой медалью окончил элитную по тем временам в Витебске СШ № 9 с углубленным изучением иностранных языков и поступил в МГИМО. Институт он тоже окончил с отличием. Занимал ряд руководящих постов в МИД БССР. А когда Беларусь стала независимой, был, в частности, первым чрезвычайным и полномочным послом в США.
Еще один внук Василия Сисоевича — Владимир Кириллов (сын младшей дочери Надежды), стал машинистом тепловоза.
В нашей семье придерживаются веры дедов и прадедов. Стараемся помнить молитвы, бережем книги, иконы, отмечаем церковные праздники. Многие традиции, к сожалению, утрачены. Но память о предках жива, — завершил рассказ о дедушке Андрей Сухарев.
